- В начале года принято подводить итоги года ушедшего. Какие тенденции характеризовали страховой рынок в 2006 году?
- Во-первых, страховой рынок развивается по-прежнему быстро за счет того, что инвесторы хотят застраховать свои инвестиции. И это прекрасно. Это страхование в чистом виде. Вторая, менее здоровая, тенденция - когда выдаются кредиты и они тоже каким-то образом страхуются дочерними страховыми компаниями банков. По данным Агентства финансового надзора за 2006 год именно этот вид страхования вырос в сотни раз и составляет значительную долю рынка. Хорошо это или плохо сказать сложно, но то, что с точки западных стандартов это неприемлемо - однозначно. Никогда страховая компания не перестраховывает свой банк на миллиарды тенге.
И наконец, обязательные виды страхования. Они также дают большую долю. Но что очень плохо и о чем надо обязательно говорить это то, что реально у нас никто не страхуется. В Алматы из 88,5 тысяч зданий жилого фонда по нашим данным застрахована только тысяча зданий. Из 3,5 тысяч зданий нежилого фонда - административных зданий, школ, больниц, детских садов и поликлиник - вообще ничего. Что это значит? Что, если будет землетрясение, наш карточный домик просто разрушится. С одной стороны мы говорим, что нам нужно развивать жилой фонд, строить квартиры, а с другой стороны, к сожалению, люди просто не хотят страховаться, они не обращают внимания на то, что их дома подвержены землетрясению.
- Но разве банки и страховщики не заставляют своих клиентов страховаться при ипотеке?
- Заставляют. Другой вопрос, страхуют на уровне 20-го века. Как решается вопрос сегодня? Берется кусочек Алматы и перестраховывается бессистемно, непродуманно, каждая страховая компания это делает по-разному, кто-то вообще об этом не заботиться. А в результате, население нам не верит.
Кстати, то как в Казахстане делают прогнозы землетрясений - это деньги, выброшенные на ветер. Но то, что оно будет в Алматы – это факт. Тем не менее, я не предлагаю рыдать. Нужно просто обезопасить себя в финансовом смысле, как это делают в 21 веке в Калифорнии, Японии, Тайване и даже в Мексике. Это слово называется – секьюритизация в виде выпуска бондов.
- Кто их должен выпускать?
- Выпускаться они могут Министерством по чрезвычайным ситуациям, специально созданным фондом, страховой компанией и даже РФЦА. Это дешево, эффективно, эта технология была разработана еще в 90-х годах. Все уважающие себя финансовые структуры этим пользуются. В Казахстане этого, к сожалению, нет. Это большая беда Алматы, Джамбула и Чимкента тоже. Почему? Видимо, есть исторические причины, мы привыкли идти за кем-то. А пора идти перед кем-то и показывать, как можно делать лучше наших уважаемых соседей.
СК «Евразия» несколько раз обращались в РФЦА с предложением сделать моделинговое агентство и, более того, мы согласны его финансировать. Мы готовы полностью просчитать Алматы, это не такие большие деньги, сделать софт и выпустить бонды. Мексика сделала, по-моему, на пол миллиарда и стоило это удовольствие 20-30 млн. долларов в год. Дорого, но спокойствие стоит дороже. На случай землетрясения у правительства мгновенно появятся деньги. Надо понять, что ситуация 1966 года в Ташкенте, когда люди с Владивостока, Бреста или Минска строили по кварталу, уже не повториться. Мы останемся одни. Мексика об этом подумала.
- Как реагирует на вашу инициативу правительство?
- Я не хочу никого ругать, но ответ один и тот же – молчание.
- По вашим словам, СК «Евразия» может все это сделать без посторонней помощи.
- Сможет. Но мы решили дать право «первой ночи» правительству, РФЦА и т.д.
Почему я привязался к РФЦА? Потому что страхование нужно в первую очередь именно для них. Но, к сожалению, бостонских людей слушают, а алмаатинцев не очень. Это наше заблуждение - западный консультант дорогой и поэтому его надо слушать. Мы все консультируем бесплатно, поэтому нас никто не слушает. Если же говорить серьезно, мы готовы это делать и мы будем это делать. Я раскрою секрет, специально для вашего журнала, что мы уже начали. Другое дело, что мы бы хотели делать это вместе с государством. Я много говорил о том, что государственно-частное партнерство необходимо, потому что мы хорошо знаем, как бороться с операционными рисками, а приход правительства устраняет политические, финансовые риски. Для РФЦА, мне кажется, это бронебойная идея, потому что преступно вкладывать миллиарды в строительство, зная что ничего не застраховано. Поймите, нельзя жить в башне из слоновой кости - если рядом с тобой все будет плохо, то и ты не выживешь.
- Но ведь есть какая-то правительственная программа на случай землетрясения. Может быть, это нужно делать в ее рамках?
- Вопрос только в деньгах, персоналии не имеют значения. Дело в подходе. Если подход будет старый, то будут потеряны деньги, время, человеческие ресурсы. Ситуация должна решаться на уровне партнерства частника и государства. Самое интересное, что в свое время то же самое было по сельскому хозяйству. Ведь до сих пор не работает страхование растениеводства. Потому что тоже надо было выпустить бонды как это делается в 21 веке. Мы были бы первые, но от засухи Уральская область была бы застрахована. Ведь кроме Евразии никто ни в Уральске, ни в западном Казахстане не хочет работать. Все бегут в Акмолинскую, Костанайскую, где ситуация получше. На самом деле хорошо, что приняли Закон по обязательному страхованию растениеводства, но его концепция устарела. Именно размещение бондов позволит нам спокойно отдать свое сельское хозяйство в лапы ВТО, войдя в которое мы уже не сможем дотировать своих крестьян.
- Если абстрагироваться от всех этих примеров, то государственно-частное партнерство - это вполне здравая и необходимая для нас модель. Но объясните, откуда у власти страх, что бизнес слишком много заработает. Чиновники все время упрекают бизнесменов за то, что они работают на свой карман. Но то, что это удачно совпадает с интересами сохранения политической и социальной стабильности, они предпочитают умалчивать.
- Бизнесмен работает. И ударение надо ставить на слове «работает». Причем нормальный бизнесмен работает 48 часов в сутки и если его разбудить в три часа ночи и отправить зарабатывать 10 долларов он пойдет. Поднимем ли мы чиновника, даже если он пожарный и за сколько, вот вопрос. Так что надо четко сказать, не обижая государственных служащих, что бизнес лепит человека и новое поколение, которое беспокоится о своей компании, и иногда о стране в целом. Нельзя выстроить предприятие, которое не говорит спасибо тому сообществу, которое его породило и в котором он процветает. Поэтому нет ничего подозрительного, что любой предприниматель рано или поздно говорит о своей социальной ответственности и, поверьте, это идет не из правительственных кабинетов, а из бизнеса, потому что бренду будут доверять, если он будет работать на общество. Что касается страха перед чужими доходами, все мы родом из социализма, и должно пройти 30 или 50 лет, чтобы понять, что богатый человек заплатил за свои доходы здоровьем, временем, семьей, детьми.
Новая популяция чиновников должна появиться быстрее, чем многим кажется. Приходят новые люди и они начинают понимать, что без богатых людей не бывает нормальной страны. Я приведу два примера. Что такое сегодня Россия? Национализация нефти, автомобилестроения, даже водки. Последнее неминуемо приведет к приватизации власти. Это такой мини закон. Вторая ситуация в Венесуэле: по меркам Албании или Эстонии это нищая страна, где 4 000 боливаров стоит 1 доллар. Но приходит избранный законным образом президент и говорит, давайте я национализирую Шеврон-Тексако, Тотал, всю нефтехимию, телекоммуникации и вообще все, что стратегически важно. А дальше и правление его должно стать бесконечным. Это приводит к дальнейшему падению боливара, падению акций, которые котировались на new-york stock exchange, и дальнейшему обнищанию населения, 1% которого занят в нефтедобыче, а 99% делать нечего.
Что делают американцы, когда приходят китайские дешевые товары? Государственный чиновник рассуждает так: пусть приходят – наш потребитель сэкономит, пусть они похоронят какую-то мою промышленность, зато Джон из Техаса купит игрушку не за 20 долларов, а за 10. А что происходит сейчас в Венесуэле – валюта падает. Производит ли Венесуэла все, что им надо – конечно нет и поэтому теперь, чтобы купить электронику венесуэльский нефтяник будет платить в два раза больше. Я не экономист, но здесь не надо слишком усложнять. На самом деле экономика работает намного проще, т.е. чем больше богатых людей, тем лучше для общества. Чем прозрачней экономика и чем меньше в ней взяток, коррупции, тем лучше для потребителя. И как ни странно, после социалистических революций в странах мы видим, что глобализация не такая плохая штука.
- Я с вами согласна, но выходит, нам просто нужно ждать, когда наше социалистическое прошлое себя исчерпает.
- Вспомните теорию малых дел А.П. Чехова: можно сидеть и плакать, можно сидеть на кухне и ругать президента, а можно, как советовал Чехов, начать с чего-то. Мы предложили с секьюритизации и создания моделингового агентства. Говорить о том, что какой-то чиновник это тормозит не стоит. Это мы плохо пробиваем идею. Чем хороша Евразия? Тем, что мы обещаем предсказывать только вперед. Почему к нам не прислушиваются – не знаю, может мы глупости говорим, а может здесь заложен какой-то другой интерес, например экономический. Если говорят не надо одевать зимой пальто, значит, кто-то лоббирует интересы курток.
Если говорить серьезно, то теория малых дел действительно работает. Начинать нужно с мелочей и потихоньку все наладится. Другой вопрос, что страховая компания дает работу определенному числу людей. Мы не добываем нефть, не продаем медь, мы стараемся думать и зарабатывать. Сегодня мы перестраховываем пол мира, нам нравиться так работать, мы не зависим от тендеров.
- Говорят, если страховщики не страхуют в своей стране, то это плохой признак?
- Мы стараемся работать за границей не потому, что не можем расшириться в Казахстане, а просто потому, что нам легче перестраховать медное производство в Чили, чем в Джезказгане.
- И все же – именно политические риски сегодня сдерживают рост наших инвестиционных рейтингов. Ваши прогнозы?
- Грустная тема. Нельзя выстроить процветающую экономику среди бедных соседей. Это большая проблема Казахстана. И политика развития микрорегионов очень правильная. Кстати, какие-то политические риски нам ставят учитывая наших не самых счастливых соседей. Говоря о стабильности я скажу тоже самое - ее надо выращивать, как Казахстан делал это последние 15 лет. Очень терпеливо, постепенно убирая фигуры или тенденции, которые ей противоречат. В политике предсказывать очень тяжело, потому что нет объективных причин и я не хочу приводить в пример Туркмению и Белоруссию. Это не этично. Народ Казахстана достоин стабильности и заслуживает лучшего. Но опять же это зависит от многих вещей. И поверьте, цена на нефть это, конечно, важно и то, что она падает и еще полтора года будет падать – это факт. Говоря о политической стабильности в Казахстане многое зависит от менталитета нашего многонационального народа, который никто за один день не изменит. И то, что например Алматы становиться Ноевым ковчегом, куда стекаются люди, я уже не говорю Узбекистана и Туркмении, но даже Пакистана и Индии, говорит о том, что предпосылки стабильности у нас очень хорошие, и уж что-то совсем глупое надо сделать, чтобы ее разрушить. В меня вселяет уверенность то, что приходят новые люди, которые знают много языков, побывали в разных странах и имели возможность сравнивать. Поэтому я оптимист.
- А каковы прогнозы экспертов?
- На это тратятся огромные деньги. Чаще всего западом. Я думаю, зря. Рассчитывать надо внутри Казахстана, а не вне его, делать профессионально, спокойно, терпеливо, не смешивая все в кучу и не накручивая себя. История знает массу примеров, когда самые просчитанные сценарии не сбывались. Кальки не работают. Сколько людей пытаются сделать Ирак счастливее? И что?..
Карлыгаш Еженова
