Новости

Одним из самых интересных событий открывшейся вчера конференции по риск- менеджменту, организованной страховой компанией “Евразия”, стало выступление известного российского экономиста, экс-советника Президента РФ Андрея Илларионова, посвященное глобальным рискам, связанным со “структурным проклятием” нефтяных экономик. По оценкам г-на ИЛЛАРИОНОВА, несмотря на рекордный размер страховых выплат, произведенных в прошлом году вследствие потерь, связанных с ураганом “Катрина”, они составляют сотые доли процента от мирового ВВП, потери же по рискам, связанным со структурными проблемами, выше, по оценкам экономиста, на “2 порядка”. При этом, подробно и безжалостно комментируя качество российской экономической политики, г-н Илларионов нашел в ней, помимо традиционно диагностируемой голландской болезни, последовательно “аргентинскую”, “венесуэльскую”, “зимбабвийскую” и “саудовскую” болезни, причем каждый из поставленных диагнозов сопровождался некоторым увеличением критического пафоса экс-советника. При этом голландская болезнь, характеризующаяся прежде всего высокой инфляцией и ростом реального обменного курса нацвалюты, налицо в России, где конкурентоспособность, связанная с обменным курсом, сейчас вернулась на уровень, который непосредственно предшествовал дефолту 1998 года, предсказанному г-ном Илларионовым за несколько месяцев до его наступления. В самой Голландии “до того, как она взялась за ум” и стала лечить болезнь, подушевой ВВП сократился с 86% до 74% аналогичного американского показателя в период с 1974 по 1988 год. Реакцией на голландскую болезнь и структурную деформацию экономики в сторону сырьевых отраслей обычно становится “аргентинская болезнь” - так российский экономист называет попытки перераспределения доходов от экспорта сырья и проводить активную промышленную политику. (Эта часть комментариев, возможно, в значительной степени справедлива и для Казахстана, который выступал в целом в качестве страны, которой удалось ее избежать, несмотря на имеющуюся предрасположенность дурных болезней, связанных с нефтью.) Попытки реструктуризировать экономику и улучшить ситуацию в машиностроении за счет госинвестиций, разрушения старых и постоянного создания новых госинститутов часто дают парадоксально низкий результат и российское машиностроение растет значительно медленнее, чем это было накануне старта новой промышленной политики в России (2002 год). Г-н Илларионов задел в своем комментарии энтузиастов роста госинвестиций в лице российского МЭРТа, отметив, что “их фантазии нет предела” и недавно, например, появилась госпрограмма “поддержки дизайна”. Следующей стадией деградации для нефтяных экономик является “венесуэльская болезнь”, выражающаяся в национализации нефтяного сектора и попытках решить все проблемы той или иной страны путем перераспределения доходов от природной ренты. Г-н Илларионов убежден, что нахождение нефти и газа в частных руках является благом для экономик. В подтверждение этого был приведен график развития стран с частной собственностью на нефтегазовые активы и стран, где они находятся в госсобственности, тенденция совершенно очевидна: экономики с частным нефтяным сектором росли быстрей. Кроме того, в качестве примера была приведена динамика “ЮКОСа”, где после удвоения добычи за 5 лет отмечается стагнация, а показателем бездарности госменеджмента остается снижение продаж на 17% в условиях фантастически удачной конъюнктуры прошлого года, а также рост сразу на треть издержек после национализации. Показателем качества экономической политики и инвестиционного климата в стране является снижение иностранных инвестиций, правда не в абсолютном размере, а по отношению к ВВП и особенно отток из страны частного капитала, в прошлом году он превысил $50 млрд и, как не без удовлетворения отметил г-н Илларионов, в первом квартале этого года сохраняются такие же темпы. Здесь именно Казахстан является примером для подражания, поскольку масштабы “КазМунайГаза” несопоставимы с масштабами “Роснефти” или тем более “Газпрома” и нефтегазовый сектор находится в частных руках. “Зимбабвийская” болезнь состоит в выстраивании вертикали власти и попытках жестко контролировать политические процессы и нивелировать влияние институтов гражданского общества. Тут экономист также постарался мотивировать свои оценки графиками, сделанными на основе показателей “Фридом Хаус”, согласно которым Россия деградирует в политическом плане от свободной страны к частично свободной и теперь уже к “несвободной” резче, чем Зимбабве. Что касается “саудовской” болезни, то она состоит, по оценкам экс-советника, в попытках давления с помощью своих нефтяных ресурсов или, например, создания газового “ОПЕКа” на решение тех или иных политических проблем; это выразилось в давлении на Украину, Грузию и Молдавию, экс-советник видит в том же ряду и препятствия покупке “КазМунайГазом” Мажейкяйского НПЗ. Наличие большой нефти, по мнению экономиста, не является само по себе непременно причиной структурной деградации экономики, в качестве примера были приведены высокий рост в Азербайджане и Казахстан, который выполнял роль державинской Фелицы - того, что стоило бы делать бывшему работодателю г-на Илларионова в течение заключительной части проведенного экскурса. Доля ТЭК в казахстанском ВВП была даже выше, чем в России, как и предрасположенность к проблемам, которых “до сегодняшнего момента”, по оценкам экономиста, удалось избежать. В качестве примера была приведена ситуация с реальным обменным курсом тенге, который не укреплялся в отличие от рубля. Несмотря на трудности с платежным балансом, г-н Илларионов считает безусловным благом также значительно меньший уровень бюджетных расходов по отношению к ВВП (21% против 39% в России) и высокий уровень иностранных инвестиций. Показателем меньшей предрасположенности к голландской болезни, чем у России, становится также значительно более высокий - шестикратный - рост машиностроения. Экономист отметил, что понимает, что этот рост происходил с очень низкой стартовой позиции и то, что российское машиностроение в любом случае находится на значительно более высоком уровне, чем в Казахстане. (На самом деле, однако, трудно согласиться с тем, что казахстанское машиностроение росло благодаря только “невидимой руке рынка”, поскольку импортозамещение и другие симптомы порицаемой г-ном Илларионовым промышленной политики все же имели место.) Серьезной проблемой, встающей перед экономистом, была также необходимость каким-то образом объяснить, почему все же существует рост ВВП, хотя и не позволяющий удвоить его еще “при нынешнем поколении российских людей”, профицит растущего бюджета и огромные российские золотовалютные резервы. По мнению экономиста, нет никаких оснований говорить об искажениях статистики, главная же причина благополучия - рост цен на нефть. Качество экономической политики позитивно влияло на экономический рост в России за последнее деятилетие, по оценкам г-на Илларионова, лишь однажды - в 1999 году. И если бы даже это качество, а не качество политики Сингапура, Гонконга, Ирландии или Чили, было удержано в дальнейшем, страну мог бы ожидать, возможно, 10%-ный экономический рост. Н. Д. (Продолжение темы конференции по риск- менеджменту в следующем номере Панорамы)