Новости
Глава СК «Евразия»: Мы страхуем нефтескважины в Мексиканском заливе, а на Каспии - нам не дают
Председатель правления СК «Евразия» Борис Уманов, один из ветеранов отечественного страхового рынка, рассказал Forbes Kazakhstan, почему 2017 год стал менее удачным, чем предыдущие, когда начнет работать новая компания по страхованию жизни и как жить со слабеющим тенге и санкциями против России.
F: Борис Григорьевич, как вы оцениваете текущее состояние нашего страхового рынка?
– Зависит от того, в какой системе координат такую оценку проводить. Если в международной, то, конечно же, наш рынок более развит, чем в Таджикистане или Узбекистане, но менее, чем в России и Китае, не говоря уже о Западной Европе или США.
Если же сравнивать с другими секторами финансового рынка РК, например с фондовым или банковским рынками, то наша индустрия выделяется своей логичностью, простотой и понятностью. Мы не доставляем таких головных болей регулятору, правительству и прокуратуре, как банки. Что касается фондового рынка, то это как раз тот случай, когда его репутация соответствует его действительному состоянию или скорее его отсутствию. Как страховщики, мы это знаем, потому что у нас есть серьёзные средства, которые нам некуда инвестировать.
Если рассматривать развитие страхового сектора исторически, то в тенге он растет быстро, а в долларах, к сожалению, падает. При этом надо отметить, что страховые компании не могут быть более развиты, чем покупатели их услуг.
F: Как обстоит ситуация в розничном секторе?
– Добровольный рынок розничного страхования у нас крайне слабо развит. В Казахстане страхование жизни или личного имущества граждан практически отсутствует, а школы и медучреждения не застрахованы, хотя бы потому, что у них нет на это бюджета. Поэтому можно сказать, что страховые компании предлагают те услуги, которые рынком не востребованы.
Но если посмотреть в историческом разрезе за 10–15 лет, то рынок продвинулся вперед. ОГПО ВТС, которая ещё 10 лет назад рассматривалась как налог на владельцев транспортных средств, сегодня прекрасно работающий рынок. Конечно, в целом выгоднее работать с крупными компаниями, чем в розничном секторе. Но тем не менее мы стараемся диверсифицировать свои риски, и поэтому в нашем портфеле есть и крупные промышленные, банковские учреждения, и розница.
F: Согласно финансовым результатам, 2017 год стал для СК «Евразия» менее прибыльным, чем предыдущий. С чем это связано?
– В какие-то годы весь международный рынок в минусе, в какие-то прибылен. 2017 год был для нас сложным тем, что случилось несколько крупных страховых случаев. В Америке произошли три больших урагана – «Харви», «Ирма» и «Мария», в результате чего мы выплатили несколько десятков миллионов долларов. На заводе BASF в Людвигсхафене второй год подряд случился страшный пожар, произошло сильное землетрясение в Мексике – естественно, андеррайтинговый результат сильно ухудшился.
В этом году было два серьёзных урагана – «Флоренс» и «Майкл». Они были большими по объёму, но пока чувствительного ущерба не принесли. Поэтому для нас этот год станет более благоприятным, чем предыдущий.
Особенность страхового бизнеса состоит в том, что андеррайтинговый результат не должен быть всегда положительным, в какие-то годы он может быть отрицательным. В конце концов клиенты должны видеть, что страхование работает и деньги они получают. В каком-то смысле мы – владельцы казино. Если это честное казино, то время от времени кто-то должен тебя обыграть. Если казино всегда выигрывает – там сидят жулики. Если говорить о СК «Евразия», то у нас, когда нет больших землетрясений, наводнений и пожаров, годовой андеррайтинговый результат положительный.
F: В последние годы на рынке наблюдается консолидация, в этом году несколько участников потеряли лицензии, некоторые передают свои лицензии и права другим компаниям…
– Во-первых, у нас население меньше, чем в Китае. Мы, конечно, можем открыть 100 банков, но не стоит удивляться, когда 90 из них обанкротятся, что, собственно, и произошло.
Что касается страхового рынка, то развивается конкуренция, и это нормально. На моей памяти банкротились крупнейшие компании, у которых капитал был сравним с бюджетом Казахстана. К примеру, в кризис 2008 года обанкротилась крупнейшая AIG, у которой был рейтинг «ААА». Правительству США пришлось её спасать, и если бы не эта помощь, то сейчас компании не было бы.
F: То есть вы сторонник того, чтобы государство спасало тонущие частные фининституты?
– С точки зрения налогоплательщика мне, конечно, не хочется, чтобы моими деньгами оплачивались огрехи и недоработки менеджмента банков. Но с точки зрения вкладчика мне будет обидно, если банк, где у меня лежат деньги, обанкротится. Сказать, сколько страховых компаний надо Казахстану, я не могу, это решает рынок. А вот то, что у СК «Евразия» скоро появится «дочка» – новая компания по страхованию жизни, – с удовольствием сообщаю. Деньги на уставный капитал в размере около 5,4 млрд тенге уже выделены.
F: СК «Евразия» – единственная в стране, которая занимается перестрахованием за пределами Казахстана. Как вы считаете, почему другие игроки не делают этого?
– Мы более 15 лет назад вышли на международный рынок и работаем почти во всех странах мира, кроме Северной Кореи, Сирии и Ливии, где у нас остался только один контракт. Я считаю, что другие компании не хотят лишних хлопот и с этой точки зрения правы: мы страдаем от ураганов, а они нет. У нас много причин, почему мы работаем за рубежом, и самая главная – мы любим учиться. Учиться в Казахстане хорошо, но лучше это делать на международном рынке. К примеру, когда мы начали работать с ГПО ВТС, даже в России ещё не было ОСАГО (обязательное страхование автогражданской ответственности. – F).
Вторая причина – это волатильность тенге, причём, я бы сказал, волатильность односторонняя. Но, когда мы зарабатываем в иностранной валюте, нам не надо сильно переживать по поводу курса. «Евразия» является нетто-продавцом валюты, только в этом году мы продали более $75 млн, более 15 млн евро и т. д. Несмотря на падающий тенге, наш уставный капитал вырос с 200 млн тенгев 2002 году до 144 млрд сегодня за счет заработанной прибыли.
При этом мы понимаем, что есть такое понятие, как «международное разделение труда». В этом плане Казахстану доверяют. Как бы пафосно это ни звучало, нас рассматривают как некую азиатскую Швейцарию. Потому что мы со всеми дружим, и это позволяет нам зарабатывать деньги на международных рынках. Более того, мы постоянно переносим наш опыт в другие страны и наоборот.
F: Летом были внесены поправки в Закон «О страховании». Как вы относитесь к постоянным изменениям?
– Для участников рынка, конечно же, тяжело менять бизнес-модель под новое законодательство. Мотивированное суждение, которое является «вишенкой на торте» этих изменений, больше касается банковского рынка, потому что Нацбанк не хочет повторения ошибок с потерянными миллиардами долларов налогоплательщиков. Как на практике будет использован этот инструмент, рынок пока не знает. Но с точки зрения налогоплательщика это хорошо, что законодательство и надзор меняются, чтобы банкиры или страховщики не допускали злоупотреблений.
Что означает злоупотребление в этом контексте? Это значит, что в один прекрасный момент вы купите полис, а вам при наступлении страхового случая выплату никто не сделает. Законодательство и регулирование должны меняться. Разговоры, что на Западе веками одно и то же законодательство, не имеют ничего общего с действительностью. Великобритания и Китай всё время меняют законодательство, в США мало того что всё меняется, регулирование финансов своё в каждом штате.
F: Отраслевое законодательство Казахстана сильно отличается от других стран?
– По выбору наших клиентов многие наши контракты и споры по ним подлежат урегулированию согласно английскому законодательству. На мой взгляд, самое строгое и тяжёлое регулирование в мире – в Казахстане. Если, скажем, в Англии страховые компании отчитываются государству раз в квартал, то мы мониторим нашу финансовую позицию ежедневно, а каждые 10 дней отчитываемся по ней регулятору. Но, признаюсь, это сильно помогает расти. Информация, доступная на сайте регулятора, помогает нашим потенциальным клиентам из-за рубежа отслеживать и сравнивать ситуацию на рынке в целом и в отношении каждого страховщика в отдельности. Это независимый источник, которым пользуются все страховые брокеры, компании – наши цеденты, международные аудиторы, рейтинговые агентства.
Поэтому регулирование имеет как свои минусы, так и плюсы. Из минусов можно выделить рост цен на страховки, потому что в их цену заложено очень жёсткое регулирование – только эффективное и дорогое IT и высокооплачиваемые специалисты позволяют выдерживать такой надзорный темп. Но мы к этому привыкли, хотя, не скрою, я очень завидую нашим конкурентам в других странах. Для сравнения: в США всё гораздо проще – и регулирование легче, и левередж больше, то есть на 1 тенге капитала там можно написать больше страховых премий, чем у нас.
F: СК «Евразия» может взять на себя риски крупных международных компаний. А в нефтяные проекты в РК зайти не получается?
– Исторически сложилось так, что к страхованию казахстанской нефтянки не подпускают никого, кроме международных компаний. Я имею в виду удержание существенной доли риска местным страховщиком. Риски «Самрук-Казыны», «Эйр Астаны» и других крупных государственных и квазигосударственных структур тоже уходят на Запад на перестрахование почти полностью.
Если 20 лет назад это было правильно, то сейчас ситуация должна меняться – в Казахстане появились страховщики, которые хотят и могут участвовать в удержании этих рисков и урегулировании убытков, если таковые произойдут. К сожалению, пока в сознании менеджмента упомянутых структур существенного сдвига не произошло.
Завидуем ли мы западным конкурентам? В моей молодости было такое выражение: «Если к другому уходит невеста, то не известно, кому повезло». Поэтому я к этому отношусь философски.
F: То есть при возможности вы готовы нести эти риски?
– Конечно. Парадокс: мы страхуем нефтяные скважины в Мексиканском заливе, а в Каспийском море нам участвовать в страховании не дают. Доходит до смешного: в тендерной документации прописывается условие, что победителем будет признан казахстанский страховщик, который оставит на собственном удержании меньше риска. А нам скучно фронтировать риски, то есть выступать в качестве канала перекачки рисков и премий за рубеж. Тут и много не заработаешь, и интересному не научишься.
Мы могли бы с этим бороться, но нам нужно заниматься бизнесом, и с нашей точки зрения лучше потратить это время на страхование и перестрахование в других странах. К примеру, мы страхуем авиалинии Индии и Боливии, космическую отрасль в Европе, Китае и России.
Есть такое понятие, как риск-аппетит: у кого-то он 1 млн тенге, у кого-то – $1 млн, у «Евразии» – $10–15 млн. То есть мы готовы выплатить $15 млн по одному страховому случаю. Например, за 15 лет мы выплатили космической отрасли России, которая переживает нелучшие времена, десятки миллионов долларов. Десятки миллионов по ураганам в США тоже не оказали большого влияния на нашу финансовую устойчивость. Но, конечно, нам было бы приятнее выплачивать такие деньги в нашей стране.
F: К слову, о России. Что вы думаете о санкциях и как это может повлиять на Казахстан?
– Могу определённо сказать, что то, что происходит с Россией, не понимают даже те, кто там живет. При такой цене на нефть все ожидали, что страна будет развиваться быстрее и пойдут инвестиции в промышленность, науку и культуру. Но в действительности наблюдается волатильность курса рубля к доллару и непонятная ситуация с экономикой.
Сегодня совершенно очевидно, что экономика РФ была бы способна развиваться быстрее, если бы санкций не было. Такие же санкции, введённые в прошлом веке против СССР (поправка Джексона – Вэника 1974 года. – F), длились десятилетиями. Мы серьёзно работаем с российскими компаниями и, конечно, отмечаем, что есть зависимость курса тенге от рубля, в этом смысле санкции отражаются на казахстанском бизнесе. Имея самую длинную границу в мире именно с Россией, будучи участником Таможенного союза, мы должны понимать, что не сможем отгородиться от её проблем. Поэтому чем скорее отменят санкции, тем для нас лучше. Но, боюсь, их не отменят никогда.
F: То есть нам нужно привыкать к новым реалиям?
– Это новая нормальность. Текущий курс тенге к доллару нужно принять как погоду. Возьмём Европу: курс евро против доллара тоже существенно колеблется, подчас даже сильнее, чем тенге, однако никто не скупает доллары, не ищет замену евро.
Также хочу возразить мнению, которого многие придерживаются, что Индия или Китай станут заменой США или Германии. Такого не будет никогда. У Индии и Китая свой огромный рынок и своя жизнь, и в силу того что мы там много лет работаем и видим, как устроена их экономика, хочу сказать, что они скорее будут инвестировать в свою экономику, чем в российскую. Мы всегда будем дружить с Россией, хотя бы потому, что поставки нефти по КТК идут через её территорию. И, кстати говоря, американцам тоже было бы выгоднее вернуть добрые отношения с Россией, поскольку, как бы смешно это ни звучало, они – тоже хозяева этой нефти. В общем, торговать лучше, чем воевать.
"Глава СК «Евразия»: Мы страхуем нефтескважины в Мексиканском заливе, а на Каспии - нам не дают" - Forbes.kz, 14.11.2018
"Борис Уманов - о регулировании страхового рынка, госпомощи банкам, влиянии санкций, ураганах и новой «дочке» по страхованию жизни" - Allinsurance.kz, 09.11.2018
"Глава СК «Евразия»: Мы страхуем нефтескважины в Мексиканском заливе, а на Каспии - нам не дают" - Insur-Info.ru, 14.11.2018
